Илия Димитров: Цифровая экономика лишит смысла текущие экономические модели

Беседовала Анна Орешкина

Омбудсмен по цифровой экономике, исполнительный директор Ассоциации электронных торговых площадок (АЭТП) Илия Димитров заболел цифрой раньше, чем Владимир Путин, и уже несколько лет вместе с коллегами и экспертным сообществом пытается определить место России в новой технологической эре. В частности, он является одним из инициатором написания Программы развития цифровой экономики в России до 2035 года – правда, Правительство эту программу пока еще не приняло. По мнению Димитрова, стране выпадает шанс перепрыгнуть те этапы, на которых мы уже стали заметно отставать, и построить настоящую digital economy, но в цифровом будущем места хватит не всем. Почему? Об этом «Инвест-Форсайт» поговорил с Илией Димитровым.

Илия, как давно тема цифровизации на повестке дня?

– Старт цифровых инноваций и появление института цифрового омбудсмена связаны в первую очередь с ростом дистанционной торговли. Системное развитие тема получила в начале 2000-х: первые частные площадки для b2b-торговли стали появляться в 2001-2002 годах; в 2007 году начался перевод в интернет госзакупок, были приняты 94-й и 223-й федеральные законы. В это же время была создана Ассоциация электронных торговых площадок. Логично, что вслед за формированием рынка появилась и должность омбудсмена в сфере электронной торговли. В последние четыре года мы интересуемся опытом иностранных коллег, участвуем в группах министерств экономики, связи и прочих госструктур в международных переговорах, форумах и иных мероприятиях, где затрагивается тема электронной торговли. Нам хочется понять, как эта тема развивается в мире и какое место занимает Россия в мире современных технологий.

И какое?

– Россия неожиданно оказалась лидером по объемам торгов в секторе b2b и b2g в электронном виде. По итогам 2016 года они составили $650 млрд. При этом цели опередить весь мир не стояло – это стечение обстоятельств. На это повлиял перевод всех бюджетных закупок в электронный вид в рамках борьбы с коррупцией, потом присоединение к процессу госкорпораций, потом – частного сектора. Для сравнения: Евросоюз только к 2018 году планирует перевод торгов в электронный вид. В США ничего похожего нет, в Латинской Америке – тоже, в Китае только в прошлом году более-менее начали в этом направлении двигаться. А мы уже проделали большую работу по созданию нормативной базы, систем контроля и сервисов, инфраструктуры. Эта тематика была для нас основной многие годы. По многим позициям Россия была даже инициатором темы электронных торгов на мировых форумах. Так, в формате БРИКС и АСЕАН именно Россия предложила диалог на тему электронной торговли, который поддержали Китай и Индия.

К сожалению, мы не можем сказать, что Россия занимает такие же лидирующие позиции в сфере b2c-торговли. Здесь долгое время на первом месте были американские компании, которые создавали этот рынок, – eBay, Amazon, потом лидерские позиции заняли китайцы: Alibaba, JDcom и другие компании ведут жесткую экспансию в том числе в России. Но в секторах b2b и b2g мы по-прежнему выигрываем: 1,2 миллиона поставщиков торгуют ежегодно. По моему мнению, именно инфраструктура интернет-торговли становится базой для построения цифровой экономики.

О цифровой экономике сейчас говорит и президент, и экономисты… В целом есть понимание, о чем идет речь?

– 90% человек, которые говорят про цифровую экономику, не понимают, что она такое. Это похоже на легенду про слепых, которые ощупывали слона: один говорил, что слон похож на столб, потому что трогал ногу, другой сравнивал со змеей, потому что ощупывал хобот. Все, как слепые, и кричат, что знают о цифровизации. Мы входим в зону, в которой никогда человечество не жило. Параметры у нового пространства очень интересные. В данном случае все возрастающую ценность имеют прогнозы.

Давайте попробуем прозреть!

– Мы находимся в стадии вхождения в четвертую техническую революцию, которую характеризуют три понятия: все «в цифре», новые материалы и новые системы управления. Совокупность этих трех элементов и определят переход к цифровой экономике. По нашей оценке, в разных секторах степень оцифровки сейчас составляет от 3 до 10%. Что будет, когда оцифруют 20 или 50%, пока не ясно. Я уверен: не за горами время, когда у вас на груди будет находиться датчик, считывающий биометрические показатели и передающий их в реальном времени вашему врачу, и страховая компания не даст вам медицинский полис, пока такого датчика у вас нет.

Еще один признак цифровой экономики в том, что она не имеет границ: все находится в рамках одного клика. Сегодня только начинается осознание этой трансформации, и на этом этапе очень важно договориться о терминологии и в рамках государства, и на международном уровне. После принятия терминологии надо обговорить правила игры.

Представьте водоем, в котором плавают рыбки, растут водоросли, живут какие-то микроорганизмы. Главный принцип их существования – среда неизменна. А что, если кто-то начнет добавлять в воду цемент? Сначала 5%, потом 10%. А что будет, если цемент заполнит пруд на 50%? А если на 100%? Возникает вопрос: правила будут те же? Нет, правила воды не работают для цемента.

Процесс цифровизации можно условно сравнить именно с добавлением цемента в водоем. У нас, к сожалению, экономисты и финансисты еще не осознают, что цемент начали заливать – и все текущие экономические модели не имеют смысла вообще. Но они продолжают биться, и пишут «успешные» стратегии на 5-10 лет, и ставят целью 3-процентный рост ВВП. Секторально где-то есть понимание, что это уже не имеет смысла, но общей агрегируемой схемы никто не видит. При этом счет идет на часы. А дальше – как у динозавров: те, кто вовремя не понял, что среда изменилась – умирают. Чарльз Дарвин научил: выживает не самый умный или самый сильный, а тот, кто быстрее всех приспособится.

У россиян есть время «отрастить ноги»?

– Россия находится в нужном месте в нужное время. Не надо ужасаться рассказам экономистов старого образца, которые в унисон с Международным банком рассказывают об ужасном отставании России от передовых держав на 5-7 лет – в текущем периоде эта отсталость не имеет смысла. Понимая, что среда существования меняется, надо бросить попытку догнать щуку, пора вылезать на сушу и отращивать ноги. Сможем мы или нет – вопрос сложный. Большинство стран не смогут пережить четвертую волну и превратятся в неких вассалов. Я часто цитирую своего учителя, который спрашивает на лекциях, знает ли кто-то в аудитории закон Архимеда. Но причина вопроса не в том, чтобы показать, кто умен или глуп, а доказательство, что знание или незнание нивелируется, когда человек набирает ванну и ложиться в нее. То есть о цифровых технологиях можно не знать, но все равно быть участником экономической трансформации.

Вы так же, как традиционные экономисты, написали программу развития России до 2035 года. Кто принимал участие в ее написании и каковы основные позиции?

– Когда президент в своем послании объявил о внимании к цифровой экономике, все бросились писать планы, вот тогда и стало понятно: люди совершенно по-разному представляют себе «слона». Заканчивалось все пустым спором.

Мы попытались собрать наши знания о цифровой экономике и лучший мировой опыт и определить терминологию, основные направления развития, конкретный план действий. Мы не говорим, что это истина в последней инстанции и документ на сегодняшний момент совершенен. Но это отправная точка для детальной дискуссии.

В составлении документа принимали участие рабочая группа Центра исследований цифровой экономики, эксперты Сретенского клуба, института РОСТА, Столыпинского клуба. Мы, конечно, консультировались с Министерством экономического развития, международными коллегами.

Да, но ваше видение ситуации не единственное, и конкуренция за внимание властей нарастает…

– Подчеркиваю, что это первый системный документ. Сейчас свою программу представил Минкомсвязи, но, нам кажется, в нем не отражается цифровая экономика. Например, в документе есть много про образование, медицину, законодательство, но нет ни слова про электронную торговлю и финансы. Мне как экономисту сложно представить экономику без торговли и финансов. Нет в нем и определения цели. Думаю, такая программа только вводит людей в заблуждение. Но что бы они ни написали, закона Архимеда не отменить – процесс идет.

Могли бы вы назвать компании, которые в авангарде цифровизации?

– Честно говоря, конкретных реализаций в рамках цифровой экономики я пока не видел. Допустим человек занимается автоматизацией техпроцессов. И вот происходит выступление президента, и этот человек объявляет, что он теперь занимается цифровизацией. А может он объяснить, чем то, что он делает сейчас, отличается от того, что он делал полгода назад? Нет! Вот поэтому мы не видим системного подхода к новому укладу.

Будет ли успех перехода в цифру зависеть от размера компании?

– Большинства гигантов IT-индустрии на следующем этапе технологического развития просто не станет. Помните, была Nokia – теперь нет Nokia. Гиганты исчезнут, потому что по-прежнему будут считать, что находятся в воде. Это будет происходить очень быстро. Одновременно с этим проходит и время маленьких стартапов. Нам продолжают рассказывать, что самое инновационное место – Силиконовая долина, самые прогрессивные стартаперы собираются здесь, но мне кажется, что значение этого всего переоценено. Наступает эра сложных технологий высокого уровня. Для того, чтобы создать сложные технологии, нужно иметь даже не деньги, а идеологию, цель, ресурсы – только при совокупности этих элементов есть шанс сделать полезный продукт.

Каково место инвестора в новом цифровом мире?

– Не знаю, столько возможностей открывается. Когда я учился в школе и вузе, началось активное развитие интернета, мне казалось, что мимо меня проходит и создание платформ, и интеграционных систем, и я не успел найти свое место на рынке. А сейчас такое ощущение, что все только началось, и мир изменится полностью. Даже то, что мы сами сейчас делаем внутри компании, нам кажется чем-то невозможным.

Как вы оцениваете будущее блокчейн-технологий?

– Я не уверен, что завтра наступит эра блокчейна. Когда мы рассуждаем с точки зрения философии, мы понимаем, что в ряде случаев блокчейн не имеет смысла. Возможно, эта технология станет одной из ключевых, но не главной. Сейчас это очень модная тема, как до того были мессенджеры, еще раньше – соцсети, а до них – поисковики. Когда начинаешь копать глубже и смотреть на 2-3 хода вперед, понимаешь: тут тупик, и тут. Время покажет, что это такое.

Есть ли в вашей программе положения о блокчейне и криптовалютах?

– Да, мы считаем их неотъемлемой частью цифровой экономики.

Омбудсмен – это же и защитник. С какими проблемами российский цифровой бизнес чаще всего обращается к вам?

Все обращения можно поделить на две группы: жалобы на излишнюю зарегулированность и на недостаточно жесткие правила игры. Бывают такие шаги со стороны государства, которые можно охарактеризовать – хотели как лучше, а получилось, как всегда.

Излишнее желание регулировать приводит к тому, что компании нового технологического уклада только вчера появились, а сегодня их уже пытаются закрыть. Для примера – ситуация вокруг электронной подписи. Так сложилось, что сфера – а надо сказать, российская криптошкола одна из сильнейших в мире – не была отрегулирована: в стране появилось более 400 регистрирующих центров, из них 200 – государственные. И вместо того, чтобы системно это отрегулировать, появилась законодательная инициатива все закрыть, оставить один государственный центр. Конечно, это можно сделать, но тогда мы потерям целую отрасль.

И обратный пример, когда вовремя не отрегулировали рынок, и теперь к омбудсмену приходят компании, которым не дают развиваться сильные игроки из других стран. В Россию пришла Alibaba и за два года стала лидером на внутреннем рынке электронной торговли в сегменте b2c. При этом, когда наши торговые площадки пытаются выйти в Китай, возникает множество проблем, которые на первый взгляд не видны, хотя на словах декларируется равенство возможностей. Они считают, что могут дойти туда, куда хватит сил, а наше проникновение ограничивают законодательно. Мы не против китайских компаний, мы за равные условия. Поэтому на первом, по крайней мере, этапе нужно пытаться защищать российские компании от этой экспансии, протекционизм – нормальная практика в любой стране. Мы хотим защищать свои компании не только в России, но и за ее пределами. Таких, правда, пока немного, но в ближайшие 5-10 лет их число возрастет. И к этому времени вопросы защиты наших инвестиций и бизнесменов должны быть систематически решены.

Спасибо за интервью.

Источник: Инвест-Форсайт